Мурзин Геннадий - Воскресший Из Мертвых
Геннадий МУРЗИН
ВОСКРЕСШИЙ ИЗ МЕРТВЫХ
ЧАСТЬ 1
Из воспоминаний полковника милиции Плотника:
"1951-й год. Свердловск (и еще тринадцать других городов Союза) принадлежал к так назы-ваемым городам особого списка. И потому милиция входила в систему Министерства государствен-ной безопасности (МГБ), а не в систему Министерства внутренних дел (МВД).
Следовательно, мы отличались не только по форме (в буквальном смысле этого слова), а и по содержанию работы. Ра-зумеется, мы знали гораздо больше, чем другие... Это так, кстати, для ясности".
Хотя самый первый июльский день и клонился уже к закату, но в воздухе по-прежнему чувствовалось знойное дыхание середины короткого уральского лета - жара под тридцать граду-сов.
Начальник управления Министерства государственной безопасности (УМГБ) по Сверд-ловской области Степан Васильевич Чернышев грузно поднялся из-за массивного, сохранивше-гося еще с царских времен, стола и подошел к открытому настежь окну своего кабинета, выхо-дящему на проспект Ленина. Он, глядя на лениво шелестящую листву тополя, слегка обвисшую и поблекшую от недостатка влаги в почве ( дождей-то, считай, уже с полмесяца нет), сказал, обра-щаясь, не оборачиваясь, к только что вошедшему Некрасову.
- Ну, что, капитан, по домам, а? Гляди, духотища-то - страшенная, дышать нечем... Ско-рее - под прохладный душ!
- Товарищ генерал, я - не против, но...
- Какие еще могут быть "но", капитан? Вечер уже. И мы с тобой заслужили отдых... Или не так?
- Так, конечно, так, товарищ генерал, но...
Чернышев насторожился. По-прежнему не оборачиваясь, спросил:
- Что-то случилось, капитан? С очередной неприятностью пришел?
- И да, и нет, товарищ генерал...
- Не ответ, а настоящий кроссворд. Как прикажешь понимать, капитан? - Чернышев обернулся и увидел в руках дежурного помощника какой-то грязно-серый лист бумаги.
Капитан приблизился к генералу и подал лист.
- Вот... шифровка из Москвы.
Генерал взял бумагу и пошел к столу, опиравшемуся на резные ножки, очень похожие, как две капли воды, на мощные лапы льва, ворча вслух:
- Так и знал, капитан... С добром тебя не жди...
- Виноват, товарищ генерал
- Виноват? Если бы чувствовал вину, не пришел бы с этим, - он тряхнул бумажкой. - Ви-новат, виноват... Пожалел бы начальника...
Кому, как не тебе пожалеть и пощадить, а, капитан?
- Я не мог, товарищ генерал...
- Если не ты, то кто должен щадить шефа?
- Не могу знать, товарищ генерал.
- Вот... так всегда... А еще помощником называется...
Чернышев тяжело опустился на стул, и тот издал жалобный стон.
- Постарел, бедняга.
- Вы о ком, товарищ генерал? Если...
- Ну, уж, нет, только не о себе. Я еще о-го-го! Только вот, - он начал шарить в столе и нашел-таки то, что искал, - старомодные в железной оправе очки и надел на нос, - с глазами, ка-жется, не того.
- Все-таки, товарищ генерал, вы о ком?
- Да о стуле, капитан. Тяжко ему приходится: сколько лет испытывает на себе такие пере-грузки. Видишь, жалуется. А что я могу поделать, если такой вес набрал.
Подо мной - хоть кто запищит.
- Вы, товарищ генерал, о стуле, как о чем-то живом...
- Посиди с мое да протри несколько пар галифе - сам запоешь тоже самое.
- Ну, да, - засомневался капитан.
Чернышев взял в руки шифровку, начал читать, но что-то вспомнил, поднял глаза на сто-явшего капитана и посмотрел на него поверх очков.
- Ты, капитан, при случае, скажи начальнику ХАЗО, чтобы заменил
