Мурзин Геннадий - Плата За Свободу
УРАЛЬСКИЙ МАКСИМ (ГЕННАДИЙ МУРЗИН)
ПЛАТА ЗА СВОБОДУ
ГЛАВА 1
12 ЯНВАРЯ. ПЯТНИЦА. 19. 26.
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ Краснов стоял у окна своего кабинета и, задумавшись о чем-то своем, глядел на Главный проспект, по которому гуляли разноцветные всполохи света от новогодней ёлки, установленной на площади. Он, тяжело вздохнув, чертыхнулся и вернулся за свой рабочий стол, который, по словам старожилов, многих своих хозяев повидал на протяжении длинной жизни.
Он присел в высокое кожаное кресло, придвинул папку с бумагами, раскрыл ее, чтобы просмотреть и подписать срочные документы. Он это делал всегда лишь тогда, когда собирался со службы домой. Именно вечером, а не утром. Почему?
Привычка, с одной стороны. С другой же стороны, имелся у него и "шкурный" интерес. Разного рода бумаги, которые ему приходится просматривать ежедневно, редко радуют. Наоборот, больше раздражают и обычно приводят в дурное расположение духа.
А потому он не хочет начинать рабочий день с этой, как он выражается, "тягомотины".
Он взял в руки первую попавшуюся бумагу и поморщился.
- Так и знал! - проворчал генерал вслух, хотя в кабинете он был один.
У него в руках был рапорт зама, курирующего уголовный розыск, Воробьева, который докладывал, что один из его коллег по ведомству три дня назад, будучи на дежурстве, хорошо на-жрался (очевидно, из-за скуки), поехал в таком виде домой на трамвае и там учинил дебош с кем-то из пассажиров. Он был в штатском.
Вызвали наряд милиции. Обоих задержали и доставили в дежурную часть Кировского районного управления милиции. Через полчаса обоих задержанных, естественно, выпустили, но по начальству доложили о происшествии.
- Вот стервец, а!? - проворчал генерал по адресу виновника и отодвинул рапорт в сторону, не желая в данный момент принимать решение. - Утро вечера мудренее...
Краснов взялся за другую бумагу, лежавшую сверху, но в это время отворилась дверь, и вошел генерал Чайковский.
- Извините, Николай Ильич, что не сразу...
Хозяин кабинета не дал ему договорить.
- Присаживайся! - сказал он и показал рукой на один из стоявших возле стола мягких стульев. - Ничего, Павел Павлович, не к спеху, - он с видимой радостью захлопнул папку с бума-гами и отодвинул на край стола. - Понимаешь, решил потолковать по одному делу... Обсудить надо.
Чайковский встревожено спросил:
- Что-то случилось?
Краснов усмехнулся.
- Если и случилось, то не сегодня, а очень давно.
- А что именно?
Краснов не стал отвечать на заданный вопрос своего заместителя, а вместо этого сам спросил:
- Помнишь, как мы с тобой в паре раскручивали одно дельце, а?
- Потерей памяти не страдаю, - ответил Чайковский, не понимая, с чего у хозяина кабине-та вдруг зазвучали ностальгические нотки.
- Это сколько же прошло?
- Двадцать четыре года, - тут же ответил Чайковский.
- Как молоды мы были... Согласись, тогда мы с тобой славненько поработали. И оба зара-ботали первые свои поощрения по службе.
- Не смею спорить.
Краснов с прищуром посмотрел на собеседника и откинулся на спинку кресла.
- Судьба, видно, что через столько лет мы опять в паре.
- Как вы, Николай Ильич, но я искренне рад этому. У нас ходили слухи, что назначат... Я и фамилию не хочу называть...
Слава Богу, что...
- Знаю-знаю, Павел Павлович! Но, признайся, Павел Павлович, в главном управлении да-леко не все были в восторге и от моего назначения, не так ли?
- Про других ничего не знаю, но что касается меня, то я отн
